Темные небеса - Страница 27

— Алферов, — уточнила Майя. — Среди нас он оказался самым старшим.

Марк кивнул. Николай Ильич Алферов, в прошлом десантник и ветеран двух последних Войн Провала, а ныне известный писатель, по рождению не был тхаром, но, закончив службу на Флоте, поселился в Ибаньесе. Причина была проста — «Кровь и песок» являлись одним из любимых его романов. Он говорил, что обязан почтить память великого испанца и написать нечто подобное — скажем, «Звезды и тьма» или «Мрак и пламя». Над этой книгой он трудился уже сорок лет, попутно выдавая на-гора детские сказки и приключенческие повести для подростков. В Ибаньесе его очень уважали.

— Через лес мы шли всю ночь и весь день, — сказала Майя. — Мы не видели, как пылает наш город, но даже в двадцати километрах от него пахло дымом, гарью и разорением. Потом мы шли по этому плато… — Она кивнула на унылую равнину, бегущую за иллюминатором. — Через пятеро суток нас подобрали высланные Цендиным машины. Мы ели мох, грибы и охотились на ящериц и змей. Мы не смогли запастись водой в лесу — ни у кого не было ни фляги, ни бутылки, но Марта Гутьеррес нашла подземный источник, а Влад Борисов сделал каменные рубила. Мы докопались до воды и напились.

— Где не выживет тхар, там не выживет никто, — пробормотал Марк. То была пословица его народа, совсем не склонного к хвастовству.

Девушки кивнули. Склонилась темная головка Майи, светлая головка Ксении… Они были так не похожи друг на друга и так дороги Марку! Это чувство было таким внезапным, таким острым, что он зажмурился и вздохнул. Должно быть, сами Владыки Пустоты вернули его на Тхар, одарив этим счастьем — видеть лица близких, слышать их голоса…

— Потом мы узнали, что дроми приземлились в Ибаньесе и всех остальных городах, — промолвила Ксения. — Они хватали людей — тех, кто остался жив, но был оглушен при взрывах, и тех, кто не успел скрыться. Их отвезли к развалинам Западного Порта и посадили за силовые экраны. А потом случилось странное…

Краулер ощутимо тряхнуло — так, что зубы у Марка лязгнули. Чертыхнувшись, он посмотрел в иллюминатор. Их транспорт двигался по осыпи, обширному, покрытому щебнем пространству, гусеницы перемалывали мелкие каменные осколки, а если попадался крупный, краулер подскакивал либо кренился на левый или правый борт. Стайка плоских змей, похожих на длинные бурые ленты, поспешно удирала от машины.

— Странное, — повторил Марк. — Что же именно?

— Дроми выстроили пленников шеренгами и начали выбирать детей, подростков и невысоких женщин. Мужчин — ни одного, мужчины у нас все рослые и крепкие, — сказала Майя. — Потом они вывезли их сюда, на плоскогорье, почти к Красным Скалам, вывезли тысяч пять народа и отпустили. Все это случилось очень быстро — мы только-только попали в Никель вместе с беженцами из других городов. У изгнанных нашелся коммуникатор, и они связались с Никелем. Цендин отправил за ними все машины.

— Большой получился караван, — заметил Марк. — Не боялись, что жабы обнаружат Никель?

— Боялись, но бросить детей и женщин не могли. Дроми тогда еще не смонтировали спутник и, как мы думаем, не наблюдали с кораблей за всей поверхностью материка. Ну и раз они не отыскали шахты до сих пор… — Майя пожала плечами.

Трясти стало меньше — краулер пересек осыпь и шел сейчас по довольно ровной поверхности скального щита. Змей, любивших прятаться в камнях, здесь не было, зато грелись на солнце юркие ящерки-сиренды. Их излюбленная пища, красноватый мох покрывал скалу обширными участками, тянувшимися на километры. Кое-где среди этих мхов росли пьяные грибы, местный сахаранос, из которого гнали ром.

— Значит, дроми отпустили детей и невысоких женщин; — сказал Марк. — И это показалось вам странным?

— Да, — подтвердила Ксения. — Потом в штабе было много споров Цендин счел это актом милосердия или хотя бы попыткой установить контакт. Николай Ильич с ним страшно ругался, говорил, что людские понятия нельзя переносить на чужаков, да к тому же негуманоидов. Цендин обвинил его в ксенофобии. Но в Никеле Николая Ильича поддержали и в Северном тоже.

Разумеется, подумал Марк. Цендину было под пятьдесят, а Алферов — вдвое старше и к тому же из флотских… На патриархальном Тхаре авторитет возраста значил немало.

— Алферов прав, — промолвил он. — Я выразился не совсем верно, ибо «отпустили» — неподходящее слово. Правильное описание ситуации будет таким: изгнали, бросили на смерть среди скал и камней, не желая заваливать трупами окрестности Хо. — Девушки обменялись недоуменными взглядами, и Марк пояснил: — Хо — это главная база, место, где пребывает Патриарх. Тот, кто правит боевой или рабочей трибой.

Майя нахмурилась.

— Почему же их все-таки отпустили — то есть изгнали? Ты можешь это объяснить?

— Да. Видишь ли, тхара, зеленокожие, как и мы, способны ошибаться, а самая распространенная ошибка — переносить свои понятия, свои обычаи на чуждую расу. Структура их общества — собственно, любого общества, любой цивилизации, любой культуры — во многом определяется физиологией и самым ее деликатным моментом, воспроизводством потомства. Мы, двуполая раса, считаем их гермафродитами, что совсем неверно — просто у них одна и та же особь производит… — Заметив гримаски на лицах девушек, Марк решил не вдаваться в скользкую тему и буркнул: — Словом, они весьма плодовиты. Дроми, достигший половой зрелости, может дать жизнь тысячам личинок. Они быстро развиваются и через двенадцать-четырнадцать лет получают имя и входят в низшую касту синн-ко. Но до этого они не считаются разумными существами, они — халлаха, молодь, не имеющая ценности. Девять из десяти халлаха погибают в схватках друг с другом или от когтей старших представителей вида, и это не трагедия, а естественный процесс. Если бы все халлаха выживали, Галактика была бы заполнена дроми и только дроми. Их и так сотни миллиардов, они размножаются бесконтрольно, захватывают все новые миры, и потому…